Как бороться с ростом цен на сельхозпродукцию? Дать возможность продавать её напрямую, без посредников. На фото: фермер привёз овощи, выращенные в своём хозяйстве, на ярмарку

  В конце февраля в Москву съехались фермеры со всей России. Представители 70 регионов страны — от Смоленска до Якутии — собрались, чтобы обсудить насущные вопросы и задать их руководству страны. Кто всё-таки виноват в росте цен на продукты? Почему господдержка не доходит до фермеров? Как удержать в селе молодёжь?

О том, что больше всего беспокоит работающих на земле, «АиФ» побеседовал спрезидентом Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельхозкооперативов России (АККОР) ­Владимиром Плотниковым.

Владимир Плотников: Приведу конкретный пример – фермер из Новгородской обл. рассказал, что продаёт магазинам мытую морковь по 25 руб. за 1 кг, а там она стоит уже 49 руб. Я знаю производителей, которые отдают десяток яиц в лотке за 35 руб., но в магазине цена вырастает до 85 руб. Потому важно посмотреть на всю цепочку. Фермеры на недавнем съезде АККОР показывали свои счета – у одного удобрения за год подорожали на 35%, металл – на 50%. Электроэнергия с НДС стоит 10 руб. за 1 кВт/ч, хотя промышленность платит вдвое меньше. Как в таких условиях не увеличивать цену? При этом в стоимости хлеба в магазине лишь 10% – это зерно крестьянина, а всё остальное добавляет кто-то другой. Литровый пакет молока в московском магазине стоит от 65 до 140 руб., а крестьянин продаёт молоко за ­20–23 руб., крупные производители – за ­30–32 руб. 

На цены влияют и внешние факторы. Например, на мировом рынке резко подорожало зерно. Россия тоже отправляет его на экспорт – в 100 стран мира. Фермер, конечно, рад выгодной цене, но устанавливает её не он. К нему приходят и говорят, что готовы купить зерно, например, по 16 руб. за 1 кг. Он ведь не скажет покупателям, что продаст только по 12 руб., чтобы хлеб в магазине не подорожал. Конечно, все должны зарабатывать – и производители, и транспорт, и переработчики, и торговля. Но, я считаю, у каждого посредника маржа должна быть в пределах разумного.

– Нужно создавать торговые точки, где производители могли бы сами напрямую реализовать свою продукцию: рынки, ярмарки. Там цена будет совсем другой. Например, картошку непосредственно на поле можно купить за 5–10 руб. Если фермер сам привезёт её на ярмарку, то продаст за 12–14 руб., а в магазине она будет стоить уже 20 руб. Конечно, для какой-то продукции, например мяса, есть особые санитарные требования, но с продажей капусты, картошки, свёклы, яблок проблем нет. Во многих регионах уже есть подобные примеры, но пока таким образом реализуется лишь небольшая часть продукции.

– На съезде фермеры говорили, что они увеличили производство. Как это удалось, особенно в условиях пандемии?
– Площади посевов у фермеров ежегодно растут в среднем на 1 млн га. В прошлом году они произвели 39,4 млн тонн зерна – 30% от всего урожая страны. Подсолнечника – 35%. Поголовье молочного скота у них за последние 10 лет выросло вдвое, хотя в целом по стране не увеличилось. Постоянно растёт производство овощей. Это эффект трудолюбия и частной инициативы. Большую помощь оказывает государственная поддержка. Работают грантовые программы – «Агро­стартап», грант для семейных ферм, выделяются льготные кредиты. Хотя люди на съезде отмечали, что всё-таки основная часть господдержки идёт крупным хозяйствам. Их прибыль, по данным Федеральной антимонопольной службы, на 40% и более состоит из государственных субсидий. Если простым фермерам добавить денег, то произведут ешё больше продукции. В крестьянских хозяйствах выше эффективность от каждого вложенного рубля. Причём средства, которые выделяют фермерам, доходят до земли – никто не переводит их в офшоры, не покупает на них частные самолёты. Так что нужно перераспределить поддержку в сторону небольших хозяйств. Также надо решить вопрос неиспользуемой земли. В Центральной России не обрабатывается почти половина пашни. И местные жители не могут на ней работать, ведь она кому-то принад­лежит. Сейчас наконец разрабатывается госпрограмма по введению такой земли в оборот.
– Сельские жители по-преж­нему бегут в города?
– Это мировая тенденция, но всё равно мы теряем сельское население слишком большими темпами. Перепись показала, что с 2006 по 2016 г. число работающих в сельхозорганизациях сократилось на 40%. Проблема ещё в том, что молодые ребята, уезжающие учиться на агрономов, зоотехников, механиков, не возвращаются в село. Есть дефицит квалифицированных работников. Молодёжь уезжает, потому что условия жизни в деревне значительно хуже, чем в городе. Средняя зарплата – лишь 55% от средней по экономике, плохие дороги, трудности с медицинским обеспечением, досугом, школы нуждаются в обновлении. Отток людей – серьёзная проблема. 
Показательный момент – несколько лет назад в селе стали рожать меньше детей, чем в городе. Такого никогда не было! А у кого в деревне сейчас многодетные семьи? Как раз у фермеров, которые заинтересованы в большой семье. 

– Но ведь была запущена гос­программа развития сельских территорий, цель которой – создать нормальные условия для жизни людей в деревне. Прок от неё есть?
– Программа начала работать, деньги уже по­шли – стали строить дороги, фельдшерско-акушерские пункты, ремонтировать дома культуры, школы. Вот конкретный пример – в Алексеевском районе Волго­градской обл. 300 млн руб. направили на реконструкцию системы водоснабжения в райцентре. Старая была изношена, часто выходила из строя. Сейчас там проложили новые трубы, поменяли насосы, сделали новые подводы в каждый дом.
В этом смысл программы – сделать жизнь в селе более комфортной, чтобы люди это реально чувствовали. Что надо любому молодому человеку? В первую очередь возможность зар­аботать. Потом – современное жильё, досуг, школа, детсад, медпомощь. И конечно, качественные дороги, которые позволили бы за полчаса доехать до райцентра и за 1,5–2 часа до большого города. Программа в регионах востребована – заявок по ней уже прислали на 140 млрд руб. Важно теперь обеспечить эти проекты реальным финансированием. 
– А что со льготной сельской ипотекой под 3%, которая по­явилась в прошлом году? Востребованы ли эти кредиты у сельских жителей или только горожане дачи себе покупают?
– Сельское население начинает осваивать эту программу. Выкупает жильё на вторичном рынке. Приличный дом в деревне в центральной полосе России можно купить за 700 тыс. руб. Первоначальный взнос – 10% от стоимости жилья. Бывает, что и горожане покупают по сельской ипотеке себе дом в деревне.
Другой важный момент – по этой программе можно не только приобрести готовый дом, но и построить новый. На это надо минимум 2 млн руб., а лучше 3 млн. Это как раз максимальный размер ипотеки. И это жильё не только для тех, кто непосредственно занят в сельхозпроизводстве, но и для учителей, работников культуры, сельских медиков. Зарплата у них небольшая, жилья нет, мало кто на таких условиях поедет в село. А когда будем строить новые дома – деревня станет более благоустроенной и современной.

«Сравнила свои покупки в одном и том же интернет-магазине в 2017 г. и сейчас. Те же самые позиции, те же марки. В личном кабинете есть архив заказов, каждый может проделать этот эксперимент», – написала одна из пользователей соцсетей и привела пример роста цен.
А в конце сделала вывод: «Какие 4–6%? Ку-ку!» – видимо, имея в виду, что реальный рост цен намного выше официального. Некоторые продукты за 4 года подорожали на 50%!
– Так человек посчитал свою личную продуктовую инфляцию, – говорит эксперт ВШЭ, д. э. н. Сергей Смирнов. – Всё дорожает, особенно продукты первой необходимости. Не зря говорят, что потребкорзина бедных растёт в цене быстрее, чем у богатых. Но лукавит ли Росстат? Нет. Просто у него своя методика расчёта: в неё входит немало товаров, которыми мы пользуется редко и которые дорожают не столь сильно. 
Опять же инфляция обычно считается в среднем по стране, а разброс цен в регионах серьёзный.