Сразу стоит сказать о том, что подготовка этого материала стоила определённых моральных затрат: текст сложный, тяжёлый, а проблема оказалась глубже, чем мы думали. К сожалению, провести полное расследование не удалось, но нашу картину прекрасно дополнят отрывки из материалов других изданий. В результате, как нам кажется, получился очень занятный срез, над которым стоит задуматься основательно именно нам, взрослым. Откуда «растут ноги» у подростковой агрессии, почему участились нападения на школы — Я ЛИЧНО И МыЗаБудущее.РФ  попытались разобраться в этих вопросах.

Речь сегодня пойдёт об очередном подростковом движении, известном как АУЕ. У этих трёх букв есть несколько расшифровок: Арестанский Уклад Един или Арестантско-Уркаганское Единство. Этой теме посвящено множество пабликов (большинство из которых, кстати, успешно блокируются, но на их месте тут же создаются новые). Сначала мы думали, что АУЕ — это новый виток тюремной и воровской романтики, но, как оказалось, всё гораздо сложнее. И вновь мы отправляемся  изучать подростковое движение из первых уст.

В этом провинциальном городе нет московской суеты, хотя до столицы здесь всего 200 километров. С Антоном договорились встретиться сразу после его занятий в школе. Он учится в девятом классе и увлекается движением АУЕ (об этом, кстати, знают его учителя, которые и посоветовали мне обратиться именно к нему. Настоящее имя героя, а также город мы не называем по просьбе Антона и его учителей).

  

Антон не выглядит как подражатель тюремной романтики в моём представлении: он не в спортивном костюме, шапку носит нормально, а не выше ушей, сигарету за ухом тоже не держит: обычный короткостриженый парень в джинсах и куртке. Но его речь представляет интересный симбиоз повседневного разговорного языка и воровских жаргонов, которые очень неестественно вплетаются в его разговор. Отходим на спортплощадку, садимся на качели и начинаем общаться.
— Антон, давай по порядку. АУЕ — это что? (Антон ухмыляется, как будто я сказал что-то очень глупое)
— Ну как расшифровывается, ты уже полюбэ погуглил. Если без лишней **** (болтовни), то это объединение людей, которые живут по определённым понятиям.
— Воровским?
— Ну типа. По пацанским, по правильным и чётким понятиям.
— А чем тебя не устраивают общепринятые понятия? Закон там, например, мораль, вот это всё?
— Да потому что это ж всё **** (капец) гнилое, смотри: наехал на тебя какой-нибудь сын депутата, а ты кто есть? ***(хрен) с горы ты обычный для него, и по закону ничё сделать ему не можешь, никто тебе не поможет, потому что всё давно куплено и распродано. А когда живёшь по понятиям — все поступают по справедливости, если кто-то беспределит — его накажут, а за тебя впрягутся, если ты сам пацан правильный.
— А как определяется правильность пацана?
— Ну когда сам по понятиям живёшь, по беспределу не гоняешь, своим помогаешь. Правильный пацан, например, будет на зону гревы отправлять (гревы — посылки с чаем, сигаретами или деньгами — прим. ред.). А те, кому ты помогаешь потом за тебя впрягутся. Например, попадёшь на зону, а там уже знают, что ты пацан ровный, подогревы присылал. С мусорами не решать дела ни в коем случае — это серьёзный проступок, мусора ничё хорошего никогда не сделают, только дела шьют да пацанов закрывают. С тобой на самом деле тоже не особо поощряется общаться, журналисты почти в той же касте, что и менты, но ты вроде челик ровный. (Антон выдаёт озорной смешок и толкает меня локтем).
— А ты сам как-то вообще связан с криминалом? Ну, мутишь, может быть, какие-то дела или в банде состоишь?
Здесь Антон явно смутился, потому что этот вопрос попадает в самую точку.
— Ну...пока как бы нет, так, по мелочи иногда у лохов бабки отжимаю...Ну у нас в городе в принципе с криминалом всё не очень гладко: мы к Москве близко, тюрем особо нет, вся движуха АУЕшная в Сибири идёт, там, я слышал, пацаны шороху наводят. А тут так...
— Я просто не очень понимаю. Как ты попал в субкультуру АУЕ, если ты не в банде, из близких у тебя никто не сидит, семья благополучная, ты одет, обут, учишься в школе. Что привлекает в АУЕ?
— Я же тебе говорю, у нас всё по справедливости. Воровские суды, понятия. Без причины тебя никто не тронет.
— А как насчёт вот этих историй, что со школьников собирают некую дань, которую потом отправляют на зоны? У вас в школе кто-то этим занимается? Хотя, даже если бы занимался, ты бы вряд ли сказал, да?
— Никакой агитации от блатных за АУЕ среди школьников нет, это всё сказки. Бабки с нас тоже никто не собирает, сам понимаешь, сразу бы закрыли. Вообще, агитировать малолеток в криминал — не по понятиям, но если мы сами приходим, никто противиться не будет. А вообще, я тебе и так до**** (много) рассказал, давай дальше сам.

  

Антон жмёт мне руку и уходит за угол школы, где стоит и курит кучка подростков. Они здороваются и начинают что-то живо обсуждать, иногда косясь в мою сторону. Жалею, что не успел задать всех вопросов, но придётся идти в редакцию с тем, что есть.

Наш сотрудник вернулся в «Хвощ» и вкратце рассказал, почему материала так мало, поэтому мы с коллегами решили обратиться к тем историям, которые добыли другие журналисты. Так, корреспондент издания «Такие дела» пытался
 пообщаться с подростками про АУЕ через соответствующие паблики, но ему довольно в грубой форме отвечали, что говорить ни о чём не будут.
Но вот корреспонденту «Медузы» повезло больше
: Саша Сулим отправилась в Иркутскую область, чтобы пообщаться с подростками, увлечёнными АУЕ, а также с полицейскими, которые пытаются бороться с этим явлением. И здесь, в посёлке Усть-Кут, становится понятно, что многие подростки увлекаются блатной романтикой по нескольким причинам, например, самое банальное «от нечего делать»: посёлок маленький, жизнь в нём однообразная, родители детей зачастую весь день проводят на работе, вот подростки и уходят за новыми ощущениями. Местные полицейские уверены, что детей заставляют собирать «гревы» на зоны силой, хотя сами подростки рассказали, что делают это добровольно, по тем же причинам, о которых говорил Антон: мол, выйдут с зоны — оценят, либо наоборот, встретят хорошо в тюрьме.

 

Вторая причина вытекает из первой: в отличие от многих взрослых, старшие представители криминального мира уделяют искреннее внимание подросткам: учат их понятиям и устоям своего мира, рассказывают о том, что такое хорошо, а что такое плохо в их понимании. А подростки прекрасно чувствуют, кому они интересны — именно к тем они и тянутся.

Сами криминальные авторитеты, с которыми удалось поговорить Саше, вслед за местными полицейскими утверждают, что АУЕ в Иркутской области нет — они это пресекли, попросили своих представителей разговаривать с молодёжью об этом. По их словам, вовлекать подростков в криминал — это беспредел, они должны сами проникаться воровскими идеями. То же самое нам, как вы помните, рассказал и Антон.

Что получается? Власти и полицейские в один голос утверждают, что АУЕ не существует, кроме разве что отдельных вспышек, им вторят и представители криминального мира, тем не менее подростковая преступность продолжается, а на школы по-прежнему нападают. Почему так происходит? Вернёмся к истории Антона.

Мы позвонили его учителю и уточнили, как дела у него в семье: кто его родители, есть ли какие-то проблемы или трудности. Ответ был именно таким, какой мы ожидали: оба родителя Антона работают с утра до позднего вечера в крупных компаниях, «строят карьеру» — эту фразу учитель выделил с горечью в голосе. На родительские собрания они не ходят, а на телефонные звонки отвечают редко и с неохотой, всегда говорят, что не лезут в школьные дела Антона. То есть подросток предоставлен самому себе — не удивительно, что Антон сам нашёл себе занятие: компанию таких же парней, как он. Они развлекаются тем, что иногда отбирают деньги у других учащихся, вдохновляются блатной романтикой и верят в воровскую справедливость. Стоит ли удивляться, что школа перестаёт быть авторитетом и зачастую становится раздражающим фактором?

Из этого текста не хочется делать нравоучительных выводов или предостережений, просто в очередной раз Я лично  надеется на то, что взрослые будут искренне интересоваться подростками, проводить с ними больше времени и тогда, возможно, в АУЕ уже не будет никакой необходимости.